Тихая бухта (Художник Г. Алимов) - Страница 31

Слышно было, как заплескалась рыба, тяжело падая в лодку. Потом раздался хозяйственный голос Чекрыги:

— А ну, давай вывозить! Чего лодку перегружать? Лучше еще разок сгоняем.

Он стукнул веслами, надевая их на уключины. Те под тяжелым грузом заскрипели вдвое громче. Чекрыга раздраженно упрекнул жену:

— Тебе что, сала жалко стало? Не могла смазать!

Кунгас Чекрыги прошел к хутору. Лодку ребят легонько качнуло волной. Немного выждав, они направились к месту, где кулак ловил рыбу.

Ни кольев, ни условных знаков не было заметно. Тогда ребята принялись шарить в воде веслами и тотчас же наткнулись на сети, стоявшие на якорях. Димка стал перебирать их и заметил, что они стояли поперек течения.

Так вот почему рыба не достигает верховьев! Сети перегораживали ход косякам рыбы. Рыболовный закон был нарушен дважды: сетки стояли поперек течения и в устье.

Теперь секрет Чекрыги раскрывался очень просто.

— Вот тебе и заговор! — прошептал Шурка.

И ребята поспешили отплыть от опасного места.

Савелий Петрович не спал, дожидаясь рыболовов. Когда ребята вошли в избу, председатель поставил на стол чайник, миску с гречишным медом и положил свежий хлеб.

Ребята жадно принялись за еду. Перебивая друг друга, с полными ртами, рассказали они о проделке Чекрыги.

Савелий Петрович внимательно слушал их. Несколько раз он переспросил, где находится чекрыгинский «заговор», как найти сети и глубоко ли они стоят. Затем строго наказал, чтобы ребята никому не болтали о хищнике.

Утром Димка, едва одевшись, помчался к другу. Тот еще безмятежно спал, сладко всхрапывая. Не сразу Димке удалось его разбудить, Поняв, что спать ему не дадут, Шурка начал одеваться. А Димка в это время рассматривал охотничьи и военные ружья, которыми были увешаны все стены у Савелия Петровича. Все это приносили сюда старому машинисту для починки. Вдруг внимание Димки привлек нарядный винчестер со сломанным прикладом. Димка сорвал его со стены:

— Это чей такой?

— Чекрыги. Он его недавно принес отцу, просил приклад выточить. Зимой, говорит, на медведя ходил, да упал и приклад сломал. Говорит, самое его любимое ружье.

— Чекрыги, говоришь? Зимой на медведя ходил?..

Остатки приклада показывали, что некогда он был покрыт красивым светлым лаком. Димка задумался, не сводя глаз с винчестера, потом опрометью бросился из избы. Через десять минут он вернулся, пряча что-то за пазухой. Мальчик прикрыл за собой дверь, запер ее на крючок и, сняв со стены винчестер Чекрыги, кивнул приятелю головой:

— Иди сюда. Смотри!

Димка вытащил из-за пазухи обломок приклада, найденный им зимой у фанзы макосеев, и приложил обломок к прикладу. Тот пришелся как раз впору.

Тогда только и Шурка сообразил, в чем дело, и друзья, возбужденные и взволнованные своим открытием, решили рассказать о нем Мойжесу.

Они тотчас же отправились к дому, где находился пост.

— Гром и молния! — воинственно вскрикивал Димка.

Мойжес принял ребят приветливо, как старых знакомых.

— Ну, садитесь, друзья, — сказал он. — Почему долго не заходили?

Он засмеялся, и морщинки побежали у него по вискам.

Димка набрал полную грудь воздуху и заговорил:

— Спасибо. Некогда было… Товарищ начальник, мы к вам по делу.

Димка положил винчестер на стол и вынул обломок приклада.

Мойжес соединил приклад с обломком и посмотрел на ребят.

— Дальше! Рассказывайте.

И друзья рассказали ему все, что знали и видели в лесу у фанзы и темной ночью на реке.

Глава двадцать третья

В рыболовную охрану Савелий Петрович пошел уже под вечер. Начальник охраны, старик Филькин, человек медлительный и молчаливый, выслушав Савелия Петровича, неохотно побрел за понятыми и потом еще долго возился со своим катером.

Выехали только в полночь.

Катер рыболовной охраны был гордостью старика Филькина: ходил он бесшумно, в любую погоду мотор работал безотказно.

Со слов сына Савелий Петрович хорошо знал место тайной рыбалки, и скоро катер остановился в маленькой бухточке, совершенно невидимой с реки.

С моря надвинулись грозовые тучи, и тьма стала густой.

Время выбрали удачное, долго ждать не пришлось. Вскоре послышались всплеск весел и приглушенные голоса. Филькин дал полный газ, и катер ринулся в темноту. Застигнутый врасплох, Чекрыга слишком поздно заметил его. Громко булькнули грузные сети, брошенные в воду. Филькин крикнул:

— Руки вверх!

Чекрыга поднял руки. Его жена проворно принялась выбрасывать в воду пойманную рыбу. Однако от старых глаз Филькина это не укрылось. Он заорал тонким голосом, пальнув в воздух из своей «пушки», как называли жители поселка его ружье:

— Эй, говорят, руки вверх!

Анна нехотя тоже подняла руки.

Катер подошел вплотную к кунгасу. На дне кунгаса белели остатки улова.

Узнав Чекрыгу, с которым он был в приятельских отношениях, Филькин смутился, потом оправился и распорядился:

— Гражданин Чекрыга и его супруга, пожалте в катер. Понятые — на кунгас, искать невод и сети. Николай Евтихиевич, напрасно беспокоитесь, нам все известно! Возражать будете в управлении.

Управлением он величал избушку, в которой ютился рыболовный надзор.

— Штрафик, Николай Евтихиевич, придется вам уплатить, несомненно, — сказал Филькин, угодливо улыбнувшись Чекрыге.

Чекрыга молчал. Молчал он и тогда, когда из воды выловили сети, полные рыбы. Он был уверен, что через несколько дней он получит обратно сети и кунгас и штраф уплатит сущие пустяки, так как со стариком Филькиным они часто вместе выпивали. И не раз Чекрыга на всякий случай ссужал его деньгами и мукой.